题 目 浅谈丘特切夫的自然哲理诗
МИНИСТЕРСТВО ПРОСВЕЩЕНИЯ КНР
Педагогический университет Центрального Китая
Факультета русского языка и литературы
Анализ натурфилософской лирики
Ф. И. Тютчева
Дипломная работа
Чжу Сянли
На соискание учёной степени
бакалавра филологических наук
Научный руководитель:
Доцент Цзян Цзунлян
Утверждено
на заседании Специализированного
Учёного Совета 8-ого мая 2006 г.
Председатель Совета:
Профессор Лю Юнхун
Ухань 2006
Содержание
ВВЕДЕНИЕ 1
ГЛАВА 1. СТРАНИЦЫ ЖИЗНИ Ф. И. ТЮТЧЕВА 2
ГЛАВА 2. ОСОБЕННОСТИ НАТУРФИЛОСОФСКОЙ
ЛИРИКИ Ф. И. ТЮТЧЕВА 8
ГЛАВА 3. НАТУРФИЛОСОФСКИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ Ф. И. ТЮТЧЕВА 12
3.1 Размышление о мире 12
3.2 Размышление о природе 16
3.3 Размышление о человеке 17
ГЛАВА 4. ВЛИЯНИЕ И ЦЕННОСТЬ НАТУРФИЛОСО- ФСКОЙ ЛИРИКИ Ф. И. ТЮТЧЕВА 21
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 25
ЛИТЕРАТУРА 26
中文摘要
费多尔•伊凡诺维奇•丘特切夫(1803-1873)是俄罗斯19世纪著名诗人，他的诗歌才华和艺术得到同时代许多文学名家的认同和赏识，尤其是在19世纪末20世纪初他更被象征主义者奉为鼻祖。丘特切夫一生仅创作了三百多首短诗，其中自然哲理诗占据了重要的组成部分，并且构成了其整个诗歌创作的基础。丘特切夫的自然哲理诗熔铸了深沉的哲学思考和对自然的真切洞察，成为俄罗斯诗歌园地里一株瑰丽的奇葩。
本文立足文本分析, 从诗歌内容和作者思想两个方面对丘特切夫的自然哲理诗进行全面、细致、深入的阐释。
本文由前言、正文和结论三部分组成。
前言指出本论文研究的现实意义、目的及任务。
正文部分由三章组成。第一章介绍诗人生平；第二章介绍丘特切夫抒情哲理诗的特点；第三章着重分析探讨丘特切夫抒情哲理诗中的哲学意识；第四章阐述丘特切夫自然哲理诗的价值和影响。
结论部分旨在总结全文，得出结论。
关键词：费•伊•丘特切夫 抒情哲理诗 哲学意识
Реферат
Фёдор Иванович Тютчев(1803-1873) – известный русский поэт 19-го века. Он своими способностями и высокими мастерствами получил большую популярность у современников, особенно в конце 19-го века, он считался родоначальником символистов. Поэтическое наследие Тютчева небольшого объёма: всего не больше четырехсот стихотворений, в том числе натурфилософская лирика занимает очень важное место, и даже стала основой его творчества. Являясь сокровищем в истории русской поэзии, натурфилософская лирика Тютчева объединяет в себе глубокое философское размышление и тоннкое чувство к природе поэта.
В данной диссертации автор с двух сторон: содержание поэзии и философское размышление поэта обобщает главную черту натурфило-
софской лирики Тютчева, пытается как можно глубже и подробнее её проанализировать.
И настоящая дипломная работа состоит из введения‚ основной части и заключения.
В части «Введение» речь идёт о актуальности темы настоящей работы‚ её цели и задаче.
«Основная часть» работы состоит из четырёх глав. В первой главе мы знакомимся с биографией поэта; во второй мы знакомимся с особенностями натурфилософской лирики Ф. И. Тютчева; в третьей в основном охарактеризуем натурфилософскую мировоззренческую систему Ф. И. Тютчева; в четвёртой говорится влияние и ценность натурфилософской лирики Ф. И. Тютчева. В «заключении» мы делаем выводы.
Ключевые слова: Ф. И. Тютчев натурфилософская лирика
философское размышление
Введение
Фёдор Иванович Тютчев(1803-1873) - первый в истории русской литературы поэт, центральной темой творчества которого являются философией. Уже современники Тютчева называли его поэтом мысли. Действительно, Тютчев в своем творчестве выступает не только как большой мастер поэтического слова, но и как мыслитель. По отношению к Тютчеву мы вправе говорить не только о мироощущении, миросозерцании, но и о его мировоззренческой системе. Правда, она получила своеобразное выражение и воплотилась не в философском сочинении, а в полных художественного совершенства стихах. Философские мысли поэта, которыми проникнуты созданные им образы и картины, поэтические высказывания не представляют собой разрозненных тезисов, противоречивых обобщений, вызванных разными событиями жизни. В его поэтических философских созерцаниях и раздумьях есть внутренняя связь, а в стихах интенсивность философской мысли имеет определенную целенаправленность.
Цель моей работы в том, ятобы выявить и показать на примерах имеющиеся в лирике Ф. И. Тютчева библейские мотивы. Для достижения данной цели поставлен ряд задач:
1. Ознакомиться с биографией поэта.
2. Ознакомиться с особенностями натурфилософской лирики
Ф. И. Тютчева
3. Охарактеризовать натурфилософскую мировоззренческую
систему Ф. И.Тютчева.
Глава 1. Страницы жизни Ф. И. Тютчева
Первой биографической чертой в жизни Тютчева, и очень характерной, сразу бросающийся в глаза, представляется невозможно-
сть составить его полную, подробную биографию. Однако ж, несмо-
тря на скудость внешнего биографического материала, мы все же в состоянии наметить – и наметим сейчас те наружные биографические рамки, внутри которых совершалось самовоспитание его таланта, вообще его внутренняя духовная жизнь, а только она и заслуживает вполне серьезного, общественного внимания.
Федор Иванович был второй, или меньший, сын Ивана Николаевича и Екатерины Львовны Тютчевых и родился в 1803 году 23 ноября, в родовом тютчевском имении, селе Овстуг Орловской губернии Брянского уезда. Тютчевы принадлежали к старинному русскому дворянству. В половине XVIII века, если верить запискам Добрынина, брянские помещики Тютчевы славились лишь разгулом и произволом, доходившими до неистовства. Однако же отец Федора Ивановича, Иван Николаевич, не только не наследовал этих семейных свойств, но, напротив, отличался необыкновенным благодушием, мягкостью, редкой чистотой нравов и пользовался всеобщим уваже-
нием. Совершив свое образование в Петербурге, в греческом корпусе, основанном Екатериной в ознаменование рождения великого князя Константина Павловича и под влиянием мысли о «Греческом прожекте», Иван Николаевич дослужился в гвардии поручика и на 22 году жизни женился на Екатерине Львовне Толстой, которая была воспитана, как дочь, родной своей теткой, графиней Остерман. Затем Тютчевы поселились в Орловской деревне, на зиму переезжали в Москву, где имели собственные дома и подмосковную дачу, – одним словом, зажили тем известным образом жизни, которым жилось тогда так привольно и мирно почти всему русскому зажиточному, досужему дворянству, не принадлежавшему к чиновной аристократии и не озабоченному государственной службой. Не выделяясь ничем из общего типа московских боярских домов того времени, дом Тютчевых – открытый, гостеприимный, охотно посещаемый многочисленной родней и московским светом – был совершенно чужд интересам литературным, и в особенности русской литературы. Радушный и щедрый хозяин был, конечно, человек рассудительный, со спокойным здравым взглядом на вещи, но не обладал ни ярким умом, ни талантами. Тем не менее в натуре его не было никакой узости, и он всегда готов был признать и уважить права чужой, более даровитой природы.
В этой семье родился Федор Иванович. С самых первых лет он оказался в ней каким-то особняком, с признаками высших дарований, а потому тотчас же сделался любимцем и баловнем бабушки Остерман, матери и всех окружающих. Это баловство, без сомнения, отразилось впоследствии на образовании его характера: еще с детства стал он врагом всякого принуждения, всякого напряжения воли и тяжелой работы. К счастью, ребенок был добросердечен, кроткого, ласкового нрава, чужд всяких грубых наклонностей; все свойства и проявления его детской природы были скрашены какой – то особенно тонкой, изящной духовностью. Благодаря своим удивительным способностям, учился необыкновенно успешно. Но уже и тогда нельзя было не заметить, что ученье не было дня него трудом, а как бы удовлетворением естественной потребности знания.
К чести родителей Тютчева надобно сказать, что они ничего не щадили для образования своего сына и по десятому его году, немедленно «после французов», пригласили к нему воспитателем Семена Егоровича Раича. Выбор был самый удачный. Человек ученый и вместе вполне литературный, отличный знаток классической древней и иностранной словесности, Раич стал известен в нашей литературе переводами в стихах Вершлиевых «Георгик».
Нечего и говорить, что Раич имел большое влияние на умственное и нравственное сложение своего питомца и утвердил в нем литературное направление. Под его руководством Тютчев превосходно овладел классиками и сохранил это знание на всю жизнь: даже в предсмертной болезни, разбитому параличом, ему случалось приводить на память целые строки из римских историков. Ученик скоро стал гордостью учителя и уже 14-ти лет перевел очень порядочными стихами послание Горация к Меценату. Раич, как член основанного в 1811 году в Москве Общества любителей российской словесности, не замедлил представить этот перевод обществу, где, на одном из обыкновенных заседаний, он был одобрен и прочитан вслух славнейшим в то время московским критическим авторитетом – Мерзляковым. Вслед за тем, в чрезвычайном заседании 30-го марта 1818 года, общество почтило 14-ти летнего переводчика званием «сотрудника».
В этом же 1818 году Тютчев поступил в Московский Университет, то есть стал ездить на университетские лекции и сперва – в сопровождении Раича, который, впрочем, вскоре, именно в начале 1819 года, расстался со своим воспитанником.
Со вступлением Тютчева в университет дом его родителей увидел у себя новых, небывалых в нем доселе посетителей. Радушно принимались и угощались стариками и знаменитый Мерзляков, и преподаватель греческой словесности в университете Оболенский, и многие другие ученые и литераторы: собеседником их был 15-ти летний студент, который смотрел уже совершенно «развитым» молодым человеком и с которым все охотно вступали в серьезные разговоры и прения. Так продолжалось до 1821 года. В этом году, когда Тютчеву не было еще и 18-ти лет, он сдал отлично свой последний экзамен и получил кандидатскую степень.
В 1822 году Тютчев был отправлен в Петербург, на службу в Государственную коллегию иностранных дел. Но в июне месяце того же года его родственник, знаменитый герой Кульмской битвы, потерявший руку на поле сражения, граф А. И. Остерман – Толстой посадил его с собой в карету и увез за границу, где и пристроил свекхшатным чиновником к русской миссии в Мюнхене. «Судьбе угодно было вооружится последней рукой Толстого (вспоминает Федор Иванович в одном из писем своих к брату лет 45 спустя), чтоб пересилить меня на чужбину».
Это был самый решительный шаг в жизни Тютчева, определивший всю его дальнейшую участь.
Он никогда не становился ни в какую позу, не рисовался, был всегда сам собой, каков он есть, прост, независим, произволен. Да ему, было и не до себя, то есть не до самолюбивых соображений о своем личном значении и важности. Он слишком развлекался и увлекался предметами для него несравненно более занимательными: с одной стороны, блистанием света, с другой, личной, искренней жизнью сердца и затем высшими интересами знания и ума. Эти последние притягивали его к себе еще могущественнее, чем свет. Он уже и в России учился лучше, чем многие его сверстники – поэты, а германская среда была еще способнее расположить к учению, чем тогдашняя русская, и особенно петербургская. Переехав за границу, Тютчев очутился у самого родника европейской науки: там она была в подлиннике, а не в жалкой копии или карикатуре, у себя, в своем доме, а не в гостях, на чужой квартире.
Окунувшись разом в атмосферу стройного и строгого немецкого мышления, Тютчев быстро отрешается от всех недостатков, которыми страдало тогда образование в России, и приобретает обширные и глубокие сведения. Тютчев ревностно изучал немецкую философию, часто водился с знаменитостями немецкой науки, между прочим с Шеллингом, с которым часто спорил, доказывая ему несостоя- тельность его философского истолкования догматов христианской веры.
В том-то и дело, что этот человек, которого многие, даже из его друзей, признавали, а может быть признают еще и теперь, за «хорошего поэта» и сказателя острых слов, а большинство – за светского говоруна, да еще самой пустой, праздной жизни, – этот человек, рядом с метким изящным остроумием, обладал умом необычайно строгим, прозорливым, не допускавшим никакого самообольщения. Вообще это был духовный организм, трудно дающийся пониманию: тонкий, сложный, многострунный. Его внутреннее содержание было самого серьезного качества. Самая способность Тютчева отвлекаться от себя и забывать свою личность объясняется тем, что в основе его духа жило искренние смирение: однако же не как христианская высшая добродетель, а, с одной стороны, как прирожденное личное и отчасти народное свойство (он был весь добродушие и незлобие); с другой стороны, как постоянное философское сознание ограниченности человеческого разума и как постоянное же сознание своей нравственной личной немощи. Преклоняясь умом перед высшими истинами Веры, он возводил смирение на степень философско-нравственного исторического принципа. Поклонение человеческому я было вообще, по его мнению, тем лживым началом, которое легло в основание исторического развития современных обществ на Западе. Вообще его ум, непрерывно питаемый об обогащаемом знанием, постоянно мыслил. Каждое его слово сочилось мыслью. Но так как, с тем вместе, он был поэт, то его процесс мысли не был тем отвлеченным, холодным, логическим процессом, каким он является, например, у многих мыслителей Германии: нет, он не разобщался в нем с художественно – поэтической стихией его души и весь насквозь проникался ее. При этом его уму в сильной степени присуща ирония, – но не едкая ирония скептицизма и не злая насмешка отрицания, а как свойство, нередко встречаемое в умах особенно крепких, всесторонних и зорких, от которых не ускользают, рядом с важными и несомненными, комические двусмысленные черты явления. В иронии Тютчева не было ничего грубого, желчного и оскорбительного, она была всегда остра, игрива, изящна и особенно тонко задевала замашки и обольщения человеческого самолюбия. Конечно, при таком свойстве ума не могли же иначе, как в ироническом свете, представляться ему и самолюбивые поползновения его собственной личности, если они только когда – нибудь возникали.
Дух мыслящий, неуклонно сознающий ограниченность челове-
ческого ума, но в котором сознание и чувство этой ограниченности не довольно восполнялись живительным началом веры; вера, признаваемая умом, призываемая сердцем, но не владевшая или всецело, не управлявшая волей, недостаточно освещавшая жизнь, а потому не вносившая в нее ни гармонии, ни единства… в этой двойственности, в этом противоречии и заклю×ался «бессмертной пошлостью людской», по его собственному выражению, однако не в силах был обойтись без людей, без общества, даже на короткое время.
Глава 2. особенности натурфилософской лирики Ф. И. Тютчева
Главные особенности лирики поэта – тождество явлений внешнего мира и состояний человеческой души, всеобщая одухотво- ренность природы. Это и определило не только философское содер- жание, но и художественные особенности поэзии Тютчева. Привлечение образов природы для сравнения с различными периодами жизни человека – один из главных художественных приемов в стихотворениях поэта. Излюбленный тютчевский прием - олицетворение («тени смесились», «звук уснул»). Л. Я. Гинзбург писала: «Детали рисуемой поэтом картины природы – это не описательные подробности пейзажа, а философские символы единства и одушевленности природы».
Пейзажную лирику Тютчева точнее будет называть пейзажно- философской. Изображение природы и мысль о природе сплавлены в ней воедино. Природа, по Тютчеву, вела более «честную» жизнь до человека и без него, чем после того, как человек появится в ней.
Величие, великолепие открывает поэт в окружающем мире, мире природы. Она одухотворена, олицетворяет ту самую «живую жизнь, по которой тоскует человек»: «Не то, что мните вы, природа, / Не слепок, не бездушный лик, / В ней есть душа, в ней есть свобода, / В ней есть любовь, в ней есть язык…» Природа в лирике Тютчева имеет два лика - хаотический и гармонический, и от человека зависит, способен ли он услышать, увидеть и понять этот мир. Стремясь к гармонии, душа человеческая обращается как к спасению, к природе как к божьему творению, ибо она вечна, естественна, полна одухотворенности.
Мир природы для Тютчева - живое существо, наделенное душой. Ночной ветер «понятным сердцу языком» твердит поэту о «непонятной муке»; поэту доступны «певучесть морских волн» и гармония «стихийных споров». Но где же благо? В гармонии природы или в лежащем под нею хаосе? Тютчев ответа не нашел. «Вещая душа» его вечно билась «на пороге как бы двойного бытия».
Поэт стремится к цельности, к единству между природным миром и человеческим «Я». «Все во мне, - и я во всем» - восклицает поэт. Тютчев, как и Гете, одним из первых поднял знамя борьбы за целостное ощущение мира. Рационализм свел природу к мертвому началу. Из природы ушла тайна, из мира ушло ощущение родства между человеком и стихийными силами. Тютчев страстно желал слиться с природой.
И когда поэту удается понять язык природы, ее душу, он достигает ощущения связи со всем миром: «Все во мне, - и я во всем».
Для поэта в изображении природы привлекательны и пышность южных красок, и волшебство горных массивов, и «грустные места» средней России. Но особенно пристрастен поэт к водной стихии. Чуть ли не в трети стихотворений речь идет о воде, море, океане, фонтане, дожде, грозе, тумане, радуге. Непокой, движение водных струй сродни природе души человеческой, живущей сильными страстями, обуреваемой высокими помыслами:
Как хорошо ты, о море ночное, -
Здесь лучезарно, там сизо-темно…
В лунном сиянии, словно живое,
Ходит, и дышит, и блещет оно…
В этом волнении, в этом сиянье,
Весь, как во сне, я потерян стою -
О, как охотно бы в их обаянье
Всю потопил бы я душу свою…
(«Как хорошо ты, о море ночное…»)
Любуясь морем, восхищаясь его великолепием, автор подчеркивает близость стихийной жизни моря и непостижимых глубин души человеческой. Сравнение «как во сне» передает преклонение человека перед величием природы, жизни, вечности.
Природа и человек живут по одним законам. С угасанием жизни природы угасает и жизнь человека. В стихотворении «Осенний вечер» изображается не только «вечер года», но и «кроткое», а потому «светлое» увядание человеческой жизни:
…и на всем
Та кроткая улыбка увяданья,
Что в существе разумном мы зовем
Божественной стыдливостью страданья!
(«Осенний вечер»)
Поэт говорит:
Есть в светлости осенних вечеров
Умильная, таинственная прелесть...
(«Осенний вечер»)
«Светлость» вечера постепенно, переходя в сумерки, в ночь, растворяет мир в темноте, в который тот исчезает из зрительного восприятия человека:
Тени сизые смесились,
Цвет поблекнул…
(«Тени сизые смесились…»)
Но жизнь не замерла, а лишь затаилась, задремала. Сумрак, тени, тишина - это условия, в которых пробуждаются душевные силы человека. Человек остается один на один со всем миром, вбирает его в себя, сам сливается с ним. Миг единения с жизнью природы, растворения в ней - высшее блаженство, доступное человеку на земле.
Глава 3. Натурфилософские представления Ф. И. Тютчева
3.1 Размышление о мире
Уже современники Тютчева называли его поэтом мысли. Действительно, Тютчев в своем творчестве выступает не только как большой мастер поэтического слова, но и как мыслитель. По отношению к Тютчеву мы вправе говорить не только о мироощущении, миросозерцании, но и о его мировоззренческой системе. Правда, она получила своеобразное выражение и воплотилась не в философском сочинении, а в полных художественного совершенства стихах. Философские мысли поэта, которыми проникнуты созданные им образы и картины, поэтические высказывания не представляют собой разрозненных тезисов, противоречивых обобщений, вызванных разными событиями жизни. В его поэтических философских созерцаниях и раздумьях есть внутренняя связь, а в стихах интенсивность философской мысли имеет определенную целенаправленность.
И тем не менее его стихи, конечно, не иллюстрация философских идей. Непосредственность эмоционального переживания находится в глубоком единстве с мыслью поэта. Тютчев «уходил» в своих стихах от жизни. Это казалось не справедливым, а между тем это в известной мере так, хотя Тютчева это вряд ли унижает. Тютчев действительно уходит много и много целеустремленно и последовательно. Это поэзия, освобождающаяся от всего эмпирического, житейского, затемняющего вычленение конечных проблем бытия. «Он, – заметил один старый критик, – как бы пришел к самому краю, загадочному первоисточнику вселенной. Он становился у самых границ доступного миропонимание и нашел такие слова, которые составляют предел того, что вообще может сказать о мире и о себе». Лирику Тютчева обычно называют философской. Русская поэзия знает философские стихи, когда поэты (например, так называемые любомудры) прямо излагали свои воззрения, применяя их к конкретному случаю, иллюстрируя образами. Этого никак нельзя сказать о Тютчеве. Его стихи философичны только по проблематике, по глубине, по способности выйти к конечным вопросам бытия: жизнь и смерть, вера и безверие, хаос и космос. Но мысли и чувства поэта лишены абстрактности, их пробуждает только конкретная жизнь, и они высекаются со страшной силой, отзываясь захватывающим лирическим порывом. И никогда на нем не успокаиваются, рождая иной, подчас прямо противоположный. Его поэзия не информация о найденном, не провозглашение окончательных истин, не сообщение об итогах поиска, но сам неостановимый поиск.
Натурфилософские представления Тютчева о мире очень близки к религиозному миропониманию. И в его стихах часто встречаются библейские мотивы, преобладающим и наиболее ярко выраженным является мотив конца света. Хотя Тютчев ее представляет себе бытие «Земля чуть – чуть по – иному, он «пророчит» многие вещи совершенно по-евангельски».
До Тютчева к самым общим проблемам бытия вселенной поднимал гениальный Ломоносов, создавший образ цветущей, пирующей натуры и звездной бездны, окружающей землю. После Ломоносова проблемы, связанные с бытием мироздания, с большой художественной силой поставлены в поэзии Тютчева. Именно Тютчев целенаправленно и сосредоточенно художественно воплотил в своей лирике натурфилософские интересы русского и западноевропейского общества конца XIII начала XIX века.
Заслугой натурфилософов было осознание единства и целостности природы, взаимосвязи ее явлений, диалектики ее развития понимание связи человека с природой. Натурфилософия конца XIII начала XIX века повышала интерес поэтов к природе, побуждала к поэтически восторженному ее соображению воспроизве- дения красоты живых материальных природных сил.
Лирика Тютчева – лирика особая. Мы привычно связываем любую лирику с так называемыми лирическим героям, с ярко выраженной индивидуальностью. Лирика Лермонтова, или Блока, или Есенина – это прежде всего определенный психологический склад, своеобразная личность. Лирика Тютчева, в сущности, лишена такого индивидуального характера, да и стихи его чаще всего прямо не проецируются на биографию поэта. Герой тютчевской лирики – человек, еще точнее: человек в ней есть, но нет героя в привычном смысле этого слова. «О, нашей мысли обольщенье,/Ты, человеческое я»… – сказал Тютчев. Вот это «человеческое я» и есть герой тютчевской лирики. Его поэзия очень личностна: ее герой «я». И без личности: я – это не характер, не так называемый лирический герой.
Даже при тех или иных, пусть и очень конкретных приметах («через ливонские я проезжал поля»), герой от социальной, психологической, исторической конкретности освобожден. Это индивидуальность вообще. Личность в поэзии Тютчева за весь род человеческий, но не род в целом, а за каждого в этом роде, или за род, распавшийся на каждого. Эта, может быть, самая личностная в русской поэзии лирика, выразившая самые глубины личной жизни и в то же время и для того – то освободившаяся от социальной, исторической, бытовой конкретности.
Поэзия Тютчева – это человеческое «я» со своими вечными последними вопросами перед лицом мира. Прежде всего, перед лицом природы. Но тютчевская лирика, часто называется лирикой природы, отнюдь не просто лирика тех или иных пейзажей. В тютчевской поэзии, даже когда речь идет о локальной картине, мы всегда оказываемся как бы перед целым миром. «Уловить, – писал Некрасов, – именно те черты, по которым в воображении читателя может возникнуть и дорисоваться сама собой данная картина – дело величайшей трудности. Г. Ф. Тютчев в совершенстве владеет этим искусством». Тютчев умеет за каждым явлением природы ощутить всю ее колоссальную и загадочную жизнь в свете дня и во тьме ночи, в страшном хаосе и в прекрасной гармонии.
Не остывшая от зною
Ночь июльская блистала…
И над тусклою землею
Небо, полное грозою,
Все в зарницах трепетало.
Словно тяжкие ресницы
Подымались над землею,
И сквозь беглые зарницы
Чьи – то грозные зеницы
Загоралися порой…
«Явление природы, – заметил тогда же по поводу этого стихотворения Дружинин, – простое и несложное, да сверх того взятое без всяких отношений к миру фантастическому, разрастается в картину смутного и как бы сверхъестественного величия». Тютчев не стремится воспроизвести географически конкретный колорит места, он избегает поэтической детализации, направленной на реалистическое изображение частной картины природы. Его, как поэта, интересует бытие матери – земли в его главных наиболее общих проявлениях, земля, у Тютчева – как бы центр вселенной.
3.2 Размышление о природе
В большинстве своих стихотворений Тютчев разговаривает о природе, видя в ней то, что невозможно увидеть в чём-нибудь другом, он понял, что какие-либо истины нужно искать в корне чего-либо – вот он и ищет философские истины в корне мироздания – природе. Одушевляя природу, Тютчев показывает, что она не менее важна, чем сам человек; она похожа на человека, точнее, человек похож на неё, потому что он её творение, её следствие, значит, у них есть одинаковые свойства.
Это и хотел показать Тютчев в своих стихах. Так, например, в стихотворении «Летний вечер» он говорит о наступлении вечера и отражении этого в природе и человеке: после того как зашло солнце и на небе появились звёзды, река начала «течь полней» грудь человека – «дышать легче и вольней», и сладкий трепет пробежал по природе, как когда человек касается горячими ногами ключевой воды, – у природы и человека началось время отдыха, время накопления сил.
Стихотворение «Полдень» пропитано усталостью и ленью, которая наступает в середине дня после некоторой работы, когда уже многое сделано, и ты устал и решил отдохнуть, но знаешь, что ещё многое нужно сделать: природа лениво делает свои дела (катит реку, топит облака), Пан (бог лесов и долин у пастухов в Древней Греции) спит в пещере.
В «Весенних водах» автор рассказывает о начале нового года для природы, её пробуждении, в нём автор сравнивает ручейки с гонцами, которые оповещают все составляющие природы о наступлении весны, они кричат, как люди: «Весна идёт, весна идёт», и природа наполняется хорошим настроением, прямо как человек.
В стихотворении «Весна» тоже рассказывается о приходе весны, но здесь олицетворена уже она сама, здесь, в отличие от предыдущего случая, она сама о себе напоминает, автор говорито приходе весны, а о весне, её свойствах и функциях в природе, показывает, что весна бывает не только у природы, но и у большинства в мире, что она – то, что начинает новый цикл в развитии чего-либо, что очищает и наполняет энергией.
В стихотворении «День и ночь» Тютчев рассказывает о противоборстве добра и зла, воплощённых в человеке в исцелении, дружбе и страхе, отсутствии границ; в природе – в дне и ночи. Везде автор показывает сходства природы и человека, их общность происхождения, значит, и общие проблемы и пути их решения, взаимное чувство поддержки (они всегда находятся вместе), общие проявления неидеальности – в этом они чем-то похожи на японские хокку: в обоих случаях описывается схваченный с натуры образ и раскрываются некоторые философские истины.
3.3 Размышление о человеке
Федор Иванович Тютчев – поэт-философ. Его творчество поражает глубиной и парадоксальностью суждений. Даже лирика природы у поэта философская. Пейзаж и мысль о нем выступают в неразрывном единстве.
Порой природа обретает символический смысл. Она просто отражает жизнь. Например, в стихотворении «Осенний вечер» говорится не только о сезоне, о времени суток, но и о «светлом» увядании, о старости человека:
Есть в светлости осенних вечеров
Умильная, таинственная прелесть!..
…Ущерб, изнеможенье – и на всем
Та кроткая улыбка увяданья,
Что в существе разумном мы зовем
Божественной стыдливостью страданья!
А бывает, что перед нами только пейзаж, но в нем ясно видна судьба человека:
На севере мрачном, на дикой скале
Кедр одинокий под снегом белеет,
…Про юную пальму все снится ему,
Что в дальних пределах Востока,
Под пламенным небом, на знойном холму
Стоит и цветет одинока…
Поэт стремится изобразить в этом маленьком фрагменте целый мир, всю жизнь. Ему вообще свойственна глобальность мысли, образа, что особенно проявляется в лирике природы. Тютчева привлекает необъятная стихия:
Когда пробьет последний час природы,
Состав частей разрушится земных:
Все зримое опять покроют воды,
И Божий лик изобразится в них!
Природа в лирике Тютчева – это или хаос, или гармония. И каждое состояние имеет свой образ, свой язык. Человек осознает и примет их, если захочет. Но это трудно. Вот лирический герой пытается понять «язык» ветра:
О чем ты воешь, ветр ночной?
О чем так сетуешь безумно?..
Что значит странный голос твой,
То глухо жалобный, то шумно?
Чтобы постичь великие тайны природы, поэт советует раствориться в ней, слиться с этим прекрасным миром. Тогда произойдет чудо:
Тени сизые смесились,
Цвет поблекнул, звук уснул –
Жизнь, движенье разрешились
В сумрак зыбкий, в дальний гул…
Мотылька полет незримый
Слышен в воздухе ночном…
Час тоски невыразимой!..
Все во мне и я во всем!..
Человек увидел, услышал, почувствовал то, что прежде ему было не дано. Это счастье! Отчего же он так тоскует? Поэт считал: главная трагедия человека состоит в том, что он отделил себя от природы. Ведь мир един. Разорвав связь с природой, люди стали замыкаться в себе, в своей индивидуальности, и это привело их к трагическому ощущению жизни. Они перестали понимать мир и начали бояться его. Теперь человек может лишь на короткое время прикоснуться к природной гармонии. Полного единения с этим миром ему не обрести, вот он и печалится. Сам поэт всю жизнь старался преодолеть пропасть между собой и природой, мучительно понимая, что это невозможно. Тютчев осознавал одно: у человека и мира общий разум, значит, они могут когда-нибудь прийти к согласию:
Так связан, съединен от века
Союзом кровного родства
Разумный гений человека
С творящей силой естества…
Скажи заветное он слово –
И миром новым естество
Всегда откликнуться готово
На голос родственный его.
О многих достоинствах природы поэт говорит также в стихотворении «Не то, что мните вы, природа». Тютчев осуждает бездумное, негуманное отношение к ней:
Не то, что мните вы, природа:
Не слепок, не бездушный лик –
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык…
Поэт понимает, что существуют люди, для которых природа – пустой звук:
Они не видят и не слышат,
Живут в сем мире, как впотьмах,
Для них и солнцы, знать, не дышат,
И жизни нет в морских волнах.
Тютчев пишет о них с иронией, но в то же время жалеет этих нравственных калек:
Не их вина: пойми, коль может,
Органа жизнь глухонемой!
Души его, ах! не встревожит
И голос матери самой!..
Поэт утверждает в природе материнское начало, и подчеркивает, что без нее человек – сирота. Нет ему в мире ни счастья, ни покоя. Однако если человек стремится общаться с природой, она все исправит.
Глава 4. Влияние и ценность натурфи- лософской лирики Ф. И. Тютчева
«От русских предшественников – Жуковского, Державина и Пушкина Тютчев кое-что научился, но в целом его стих крайне самостоятелен, своеобычен. У Тютчева совершенно свои приёмы творчество и приём стиха, которые в его время, в начале 19 века, стояли вполне особняком». Брюсов называл Тютчева первым поэтом «новой школы», у которого разрыв с пушкинской традицией был «сильнее, нежели у Фета» . Он считает, что это самая главная причина, что поэзию Тютчева так долго не оценили. Раньше и глубже других поэтов Тютчев увидел и предувидел некоторые важные явление Духовной жизнь 20 века. Это видение и предвидение коснулось не только личности человека и его взаимоотношений с природой и обществом, но и самых изобразительных средств поэзии, её возможно-
стей. «А слышу свист полозьев на снегу / И ласточки весенней щебетанье». Свист полозьев и щебетанье ласточки – На такое сближение способен был бы редкий из смельчаков того времени. «И сердце у нас подкидышем бывает», так со стороны психологически точно мог определить сердце современный романист. «По жилам небо протекло» – так загнать внешнее, необъятное во внутреннее, ограни- ченное, мог пожалуй только какой-либо из пост-импрессионистов. «Ходили тени по стенам / И полусонное мерцание – », – на многом десятилетий вперёд почти на целое столетие, предесказывает краски и средства символистов. «Облакавидные горы», – одни эпитет обретает силу пространного описания. «Рядов пехоты длинный блеск», – блеск в привычном представлении может быть ярким, сильным, неистовым. Здесь же он – «длинный». Это восприятия современного художника.
Действительно, являясь поэтом 19 века, только в конце 19 века нашлись у Тютчева истинные исследователи, которые восприняли его и попытались, припризится к совершенству им созданных образцов. Достоинство поэзии Тютчева получило полное подтверждение именно у символистов в 20 века. В 1895 году, философ и поэт Владимир Соловьев был напечатан в «Вестнике Европы», статью «Поэзию Тютчева», в чём Соловьев первый пытался раскрыть философскую сущность Тютчева, Тютчевская лирика была показана как выражение определённого философского миросозерцания. Владимир Соловьев исходил из того представления, что Тютчев, в отличие от многих других поэтов, «не только чувствовал, но и мыслил, как поэт, – что он был убеждён в обективной истине поэтического воззрения на природу». С большой ясностью и силой формулированной В. С. Соловьевым мотив хаотический, мистический первоосновы жизнь Тютчева – «И сам Гете не захватывал, быть может, так глубоко, как наш поэт, тёмный корень мирового бытия, не чувствовал так сильно и не созновал так ясно ту таинственную основу всякой жизни, – природной и человеческой, – основу, на коророй зиждется и смысл космического процесса, и судьба человеческой души, и вся история человечества. Здесь Тютчев действительно является вполне своеобраз-
ным и если не единственным, то, наверное самым сильным во всей поэтической литературе».
Вслед за В. Соловьевым русские символисты Д. Мережковский, К. Больмонт, В. Брюсов, Г. Чулков, В. Иванов, и. д. умыслили Тютчева как предшественника всей поэзии нового века – А Горнфельд подняли его как «учителя поэзии для поэтов», Брюсов – один из первых положивших начало научному изучению тютчевского наследия, считает его как великий мастер. «Пушкин, Тютчев, Баратынский», – писал Брюсов, – вот три «заветных имени для всех, кто любит русские стихи, их произведение – великие образцы нашей поэзии». Каждая новая поэтическая, так или иначе, сталкивается с необходимо-
стью заново и по-своему осмысливать создания этого уникального в истории русской литературы поэта. По определению Аксанкова, это единственный поэт, непосредственная деятельность которого сливает-
ся с его бытием. Поэтому бессмысленно говорить, например, о «тютчевской школе», в поэзии – это «школа», если угодно, разными своими сторонами периодически является в «послетютчевские» времена.
Поэтический опыт Тютчева у русских символистов часто использовался для преодоления эмпирической наглядности мира, для постижения искомого ими инобытия этой обыденной, непосредстве- нными чувствами воспринимаемой внешней видимости земных явлений. В своих поисках сверхчувственной «тайнописи», знакомых систем, постигаемых лишь магией искусства, его «озарениями», символисты, по существу, односторонние интерпретировали взыскую-
щую мысли Тютчева, пафос его мужественного и реалистического устремления к познанию тайн бытия. Они эксплуатировали неизбежные «издержки», его мысли, в грандиозности своего погружения в тайны «бытия» «матери» «времени» неминуемо сталкивавшейся с явлениями, в своей несознаваемости способными предстать как иррациональные, как «ночные» и «дневные» состояния мира, а в том числе и духовный структуры человека. Тютчев исходи не из разъединяющих бездн, а из искомого им единства сущего.
Характер тютчевского космизма сыграет огромную роль и в эволюции лучших из русских поэтов символистов начала 20 века. Его стихотворение «Silentium» особенно ценило поэты символисты А. Блок, А. Белый, В. Брюсов, В. Иванов, они видели в Тютчеве духовно близкого им человека, обнажившего главное противоречие символи- ческой поэзии – потребности и невозможности«высказать себя». Андрей Белый всегда восхищался творениями Тютчева, писал о любви и природе и иногда, в его стихотворениях прослеживалась тютчевская интонация.
«Без него нельзя жить», – сказал о Тютчеве Л. Н. Толстой. Время отбросило всё случайное, субъективное и одностороннее в истолкова- нии поэзии Тютчева и оправдало оценку, данную его творчеству Пушкиным, Тургеневым, Некрасовым, Фетом, Достоевским, Толстым, Брюсовым, Пастернаком,поэтами серебряного века – Мандельштамом, Блоком, Ахматовой – Его творчество, отмеченное глубинной филосо- фской мысли, способностью проникать в тайны природы и души человеческой, получило широкое признание. Тютчев оставил нам драгоценное наследство – своеобразную и блестящую лирику, заслужившую всестороннее исследование.
‘Заключение
На западе Ф. И. Тютчева считают одним из трёх самых выда- ющихся русских поэтов 19 века. Но в Китае изучать лирику Тютчева ещё не достаточно и развито по сравнению с исследованием творчества А. С. Пушкина и М. Ю. Лермонтова.
В периоде СССР Ф. И. Тютчева долгое время считают поэтом чистого искусства, его поэзию мало читали и мало изучали, только с 80-годов в нашей стране начали издать переводный сборник стихотво- рений Тютчева, переведённых известным поэтом Чжа Лянчженом. В 1998 году, полное собрание стихотворений Тютчева было переведено Чжоу Сяньшэном и издано в Китае. К тому же несколько специалистов написали статьи о поэзии Тютчева и со всех сторон утверждают ценность его творчества. После десятилетней работы ЦзэнСыи, в 2000 году первая и единственная в Китае монография о Тютчеве вышла на свет. 2003 г – 200-летняя годовщина Ф. И. Тютчева(1803-2003). В России появился подъём чтения и исследования стихов Тютчева. В нашей стране в Пекинском университете организовалось научное заседание по изучению Тютчева.
«Для того чтобы вполне оценить Тютчева, надо самому читателю быть одаренным некоторою тонкостью понимания, некоторою гибкостью мысли, не остававшейся слишком долго праздной». Автор этой диссертаций - простой любитель лирики Тютчева, и этой работой только сделал первый шаг в изучении творчества Тютчева.
Литература：
1. http://www.coolsoch.ru/arh/liter/tutchev-raz.htm
2. http://www.tutchev.net.ru/lib/sa/author/100066
3. http://www.tyutchev.ru/t34.html
4 . В. С. Баевский, История Русской поэзии1730-1980, Москва, изд. Новая школа, 1996.
5. Н. Л. Берковский, Ф. И. Тютчев, Полное собрание стихотво-
рений, 1987 .
6. В. Я. Брюсов, Сочинение в двух томах, том 2, Москва, изд. Художественная литература, 1987.
7. 北京大学哲学系外国哲学史教研室编译，《十八世纪—十九世纪初德国哲学》，北京：商务印书馆，1975年版。
8. 陈先元，宋宪生，《丘特切夫抒情诗选》。桂林：漓江出版社，1986年。
9. 飞白，《试论现代诗和非理性》，载《外国文学评论》，1987年第二期。
10. 查良峥，《丘特切夫诗选》，北京：外国文学出版社，1985年。
